Экзорцизм святого Патрика

В тихом, уединенном лесу, где деревья шептали мрачные тайны, стояла ветхая хижина. Она была пристанищем для пастора Элайджи, человека, одержимого идеей «исправить» молодых людей, которых он считал «потерянными» из-за их сексуальной ориентации. Его последней жертвой стал Дэвид, семнадцатилетний мальчик с сияющей улыбкой, которая скрывала его страх. Дэвид был уверен, что Элайджа поможет ему найти путь к богу, но пастор видел в нем только болезнь, которую нужно излечить.

Элайджа, ведомый своей фанатичной верой, использовал на Дэвиде все возможные методы конверсионной терапии. Он читал ему отрывки из Библии, заставлял молиться часами, унижал его, пытаясь «выбить» из него его истинное «я». Дэвид был разбит. Он чувствовал себя чудовищем, от которого отвернулся даже бог. Его надежда угасла, и в отчаянии он впал в депрессию. Однажды ночью, в разгар очередного сеанса, Дэвид не выдержал. В его голове роились мысли о самоубийстве. Он видел, как пастор Элайджа ликует над его падением, и в этот момент его душа покинула бренное тело, оставляя после себя лишь пустую оболочку.

Но Дэвид не исчез. Его душа, полная боли и гнева, призраком бродила по хижине. Он чувствовал, как его собственное страдание переплетается с болью других душ, которые пали жертвами Элайджи. Он видел их, несчастных и одиноких, скитающихся в пустоте, навсегда застрявших в момент своей смерти.

По мере того, как Дэвид узнавал о других жертвах Элайджи, его гнев рос. Он решил, что не позволит пастору продолжать свое злодеяние. Дэвид, теперь призрак, обрел способность манипулировать физическим миром. Он начал с малого - бросал предметы, вызывал странные звуки, заставлял Элайджу сомневаться в своем разуме. Пастор чувствовал, что за ним наблюдают, что его преследуют. Он стал нервным, неуверенным в себе, его вера в себя стала угасать.

Дэвид, объединившись с другими призраками, постепенно завладел хижиной. Он превратил ее в ловушку для Элайджи. В хижине стали происходить необъяснимые вещи. Стены каменели, а пол трескался, создавая впечатление, что сама хижина сжимается вокруг него. Элайджа, загнанный в угол, не мог понять, что происходит. Он пытался молиться, но слова не находили выхода, его голос дрожал.

И вот, пришло время расплаты. Дэвид и другие призраки, словно тьма, обрушились на Элайджи. Он кричал, молил о пощаде, но его мольбы терялись в мраке. В тот момент, когда Элайджа чувствовал, что его разум сдается, Дэвид проник в его тело. Он чувствовал, как Элайджа содрогается, как его душа разрывается на части. Пастор Элайджа, одержимый призраком Дэвида и его жертв, стал посмешищем своей же религии, его вера обратилась против него.

Теперь Элайджа был заперт в своем собственном кошмаре, вынужденный пережить боль и страдания всех тех, кого он когда-то мучил. Он видел их лица, слышал их крики, и чувствовал их ярость. И каждый раз, когда он пытался совершить зло, души его жертв заставляли его страдать, напоминать ему о его грехах.

Хижина, когда-то место мучений и зла, теперь стала тюрьмой для Элайджи, местом, где он был обречен вечно оплакивать свои преступления. И Дэвид, вместе с другими душами, был рядом, наблюдая, как их палач терпит страдания, как его ненависть к ним разрушает его самого. В тихом, уединенном лесу, среди шелеста листвы, раздавался шепот: "Ненависть рождает ненависть, но любовь — любовь. Ты был послан нам, чтобы заставить нас страдать, но ты сам будешь страдать за все свои грехи".